Исследователи нашли в Тихом океане 20 000-летнее убежище для косаток
Северная часть Тихого океана вблизи Японии и России является домом для нескольких различных групп косаток. Они не контактируют друг с другом, не ищут одну и ту же пищу, не общаются на одном диалекте и не спариваются друг с другом. Как это может быть, если они живут так близко друг к другу и принадлежат к одному и тому же виду?
Биолог китов Ольга Филатова из Университета Южной Дании интересуется, как северная часть Тихого океана была колонизирована косатками, и во время учебы в университете в Москве она провела несколько экспедиций в этот район. Сегодня она работает в Центре морских биологических исследований Университета Южной Дании.
Теперь некоторые из ее последних результатов были опубликованы. В недавней статье она и ее коллеги исследуют сложное взаимодействие между культурой косаток и послеледниковой историей их колонизации северной части Тихого океана, показывая, что стаи косаток, живущие в настоящее время возле пролива Немуро в северной Японии, являются потомками косаток, которые поселились здесь во время последнего ледникового периода, около 20 000 лет назад. Место было выбрано в качестве убежища далекими предками, и с тех пор их потомки живут там.
«Косатки — консервативные и привязанные к традициям существа, которые не двигаются и не изменяют свои традиции, если для этого нет очень веской причины. Мы видим это в этой популяции», — говорит Филатова.
Это второй раз, когда она нашла убежище косаток из ледникового периода. Первый находится недалеко от Алеутских островов, примерно в 2500 км. Стаи там столь же консервативны и привержены традициям, как и их японские сородичи, а также являются потомками предков ледникового периода, которые нашли убежище в свободных ото льда водах.
«Когда лед снова начал отступать, и косатки и другие киты смогли переплыть в новые свободные ото льда районы, часть из них не последовала за ними. Они остались в своих убежищах и живут там до сих пор», — говорит Филатова.
Исследования основаны на генетическом анализе (исследователи взяли биопсию кожи животных) и анализе звуков, издаваемых животными (записанных с помощью подводных микрофонов).
«Косатки в проливе Немуро обладали необычайно высоким генетическим разнообразием, что характерно для ледниковых рефугиумов, и их вокальный репертуар сильно отличается от диалектов косаток, живущих севернее побережья Камчатки. Камчатские косатки, скорее всего, являются потомками из немногочисленных стручков, мигрировавших на запад из центрально-Алеутского рефугиума, поэтому они такие разные», — говорит Филатова.
Вокализации косаток очень разнообразны, и нет двух одинаковых звуков. Следовательно, эти звуки можно использовать для определения принадлежности людей к семьям и стаям. Косатки не запрограммированы генетически издавать звуки, как, например, кошки. Кошка, выросшая среди других животных и никогда не слышавшая других кошек, все равно будет мяукать, открывая пасть. Напротив, косатки учатся общению у своей матери или других старших членов семьи. У каждого стручка есть свой диалект, на котором не говорят другие.
«Когда мы объединяем это с генетическим анализом, мы получаем четкое представление о том, как разные сообщества косаток связаны друг с другом», — говорит Филатова.
К настоящему времени были обнаружены два убежища ледникового периода, что дает нам представление о том, как косатки могут справиться с нынешними и будущими изменениями климата: они, вероятно, будут двигаться на север по мере таяния льда, и эта колонизация может происходить небольшими, отдельными семьями или стаями, а не на больших волнах.
Открытие двух рефугиумов ледникового периода не только способствует пониманию того, как косатки выживали во время ледникового периода, но также рисует картину косаток как очень разных животных, которые могут не вписываться в один вид.
«Многие считают, что косаток нужно делить на несколько видов. Я согласна — хотя бы на подвиды, потому что они настолько разные, что говорить об одном виде при обсуждении их места в пищевой цепочке или при распределении квот рыбакам не имеет смысла», - говорит Филатова.
Некоторые косатки питаются рыбой, некоторые только сельдью, некоторые только скумбрией, некоторые только определенным видом лосося. Другие едят только морских млекопитающих, таких как тюлени, морские свиньи и дельфины. Одни берут всего понемногу, а третьи живут так далеко в открытом море, что мы о них принципиально мало знаем.
Поскольку существует только один научно признанный вид косаток, исследователи прибегли к другой форме классификации, чтобы различать разные типы косаток и классифицировать их по так называемым экотипам. В северной части Тихого океана к настоящему времени определены три экотипа, а в южном полушарии — четыре или пять.
По словам Филатовой, их, вероятно, больше — возможно, до 20 различных экотипов.
«Нам нужно знать различные экотипы. Косатки находятся на вершине пищевой цепи, и то, что они едят и где они это делают, влияет на всю экосистему вокруг них», — говорит она.
